Нерожденные дети теперь имеют право на возмещение морального вреда

Фото: www.newsler.ru

Благодаря жалобе Марии Григорьевой, жительницы Архангельской области, решили проверить конституционность п.2 ст. 17 Гражданского кодекса (ГК) РФ («правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью»). В 2015 году муж заявительницы погиб из-за ДТП. Через месяц после трагедии она родила сына и потребовала о взыскании с виновника ДТП компенсации морального вреда двум сыновьям, но суд, поддержав её, оставил в силе взыскание в пользу только старшего сына. Он аргументитровал это тем, что новорожденный на тот момент ещё не появился на свет, не обладал правоспособностью, и потеря близкого не могла вызвать ни физические, ни нравственные страдания.

Женщина не согласилась и подала жалобу, в которой написала, что потеря родителя станет утратой, которая будет ощущаться на протяжении всей жизни ребенка, поэтому к её ситуации нельзя механически применить общую теоретическую конструкцию правоспособности. Также напомнила, что по ГК РФ интересы неродившихся детей в ситуациях, связанных с правами на наследство или возмещением вреда из-за потери родителя, учитываются. Следовательно, такое разделение нарушает принцип юридического равенства.

Конституционный суд (КС) согласился с женщиной и не признал нормы ГК противоречащими Конституции.

По замечанию суда, человек приобретает правоспособность в момент рождения и теряет в момент смерти. Всю жизнь он может иметь личные права, это касается и защиты нематериальных благ (например, морального вреда). ГК РФ не ограничивает действия, которые могут стать основанием для такой компенсации.

В постановлении КС сказано, что это правовое регулирование « не предполагает безусловного отказа в компенсации морального вреда» из-за утраты близкого человека нерожденному члену семьи.

Иной взгляд, исходя из позиции суда, уменьшает уровень защищенности прав таких детей, принижая значимость родственных связей между отцом и неродившимся на момент его смерти ребенком (в нашем случае). Более того, он создает необоснованные препятствия для применения конституционных гарантий исполнения прав этих детей.

Таким образом, КС признал, что применение оспариваемой нормы нуждается в корректировке, чтобы исключить вероятность нарушения прав ребенка. Дело Марии Григорьевой пересмотрят.